новые тенденции развития капитала демонстрируют его опору на сетевые структуры, когда сырьевые и энергетические потоки обуславливаются не только логикой прибыли, но и соотношением сил в рамках этих сетей. сегодня государство утратило относительную автономию, которой ранее обладало в классовом обществе. нынешняя форма государства-сети, вездесущая и всеохватная, уже более не является надстройкой над капиталистическим базисом. имеет место симбиоз государства и капитала в соответствии с теорией трех уровней, которую мы рассматривали в предыдущем номере нашего журнала. государство уже не нависает над обществом, поскольку использует совокупность средств, чтобы опосредованно интегрировать различные формы последнего. отсюда следует, что господство его над индивидами осуществляется не извне, а основано на преобладании принципов интернизации, субъективизации. такого рода модели играют ведущую роль в стратификации и структурировании жизни общества и, поскольку они не являются неким вторичным продуктом, которым можно манипулировать по желанию, по-новому встает вопрос о государстве или, как следствие, идее глобальной власти. именно проблема технологий доминирования выходит отныне на первый план и оказывает решающее влияние на все остальные политические решения. однако, даже если технологические сети и определяют ныне динамику капитала, мы не согласны с гипотезой автономной технической «системы» или «макросистемы», хотя она и может представлять определенную эвристическую значимость при условии приложения к идеям автономии и автоматичности, внутренней последовательности и соответствия конечной цели, которые обыкновенно связывают с ней, в частности, выдвигая гипотезу об «автоматическом капитале». то же самое относится к понятию капиталистической «системы»: капитал стремится к единству путем сложных процессов деления и фрагментации, которые чреваты противоречиями и оставляют возможности для кризисов и конфликтов в будущем. вот почему еще существует «общество», мы говорим, «капитализированное общество». капитал не привел к полному подчинению всего и вся, ибо представляет собой среду, ценности, культуру. происходит подлинная революция капитала, признаки которой проявляются, с одной стороны, в растущей финансиализации и виртуализации, а с другой, в частичном приобщении индивидов к этим ценностям, культуре, среде. гипотеза о «конечном кризисе» капитализма, согласно которой он неотвратимо должен был «рыть собственную могилу», оказалась опровергнута практикой, хотя и нынешнее его развитие сопряжено с риском и, соответственно, предполагает возникновение кризисов. капитал не имеет некой раз и навсегда «освященной» формы. хотя в своей промышленной форме он в течение краткого в историческом масштабе периода являлся стабилизирующим фактором, сегодня это уже не так. мы отвергаем всякий детерминизм, выливается ли он в идею об автоматической стабильности или в веру в стихийный самораспад. соотношение сил, с одной стороны, дух предпринимательства и жажда наживы, с другой, стремление к производству качественного продукта, интерес к исследованиям и творчеству, с третьей, непрестанно подталкивают его к обновлению. мы наблюдаем процесс, в ходе которого капитализированное общество освобождается от того, что его сковывало, - без нашего участия в революционных преобразованиях мира. и что тогда позволит нам придерживаться собственного революционного проекта?

№ 16, весна 2012 г.